Андрій Курков – український автор, якого найбільше знають закордоном. Його книжки перекладені на 36 мов. Стиль легкий, а історії, які він розповідає, завжди мають у собі декілька загадок, від розгадування яких важко відірватися. Нова книжка письменника розповідає про нагальне та близьке нам на прикладі іншої країни. Про те, як одного дня Литва приєдналась до Шенгенської зони, читайте в романі «Шенгенская история», який нещодавно вийшов у видавництві Фоліо. Нижче невеличкий уривок із твору для першого знайомства.
21 грудня 2007 року опівночі Литва приєдналася до Шенгенського простору. У цю ніч три молоді пари, подружилися на рок-фестивалі, зібралися на хуторі Піенагаліс, щоб відзначити «Шенгенську ніч» і поділитися один з одним планами на майбутнє. Інгріда і Клаудіюс говорили про свій переїзд до Лондона, Андрюс і Барбора збиралися в Париж, а Рената і Вітас – в Італію. Вони не знали й навіть припустити не могли, чим їм доведеться там займатися. Вони довіряли Європі та були впевнені, що вона їх не підведе. Вони були молодими та самовпевненими.
І поки вони сиділи за столом і очікували «шенгенської опівночі», далеко від Піенагаліса до шлагбаумів, які перекривають дорогу на литовсько-польському кордоні, підійшов старий з дерев’яною ногою, який знав Європу як свої п’ять пальців. Він дочекався півночі та, як тільки прикордонники підняли назавжди смугастий шлагбаум, став першим литовцем, який перейшов кордон без пред’явлення паспорта. Перед ним теж лежала далека дорога, а в схованці його дерев’яної ноги вирушили в подорож разом зі своїм власником шість його паспортів. І всі на одне ім’я – Кукутіс…
Андрій Курков (народився в 1961 р.) – журналіст, письменник, сценарист (за його сценаріями поставлено понад 20 документальних і художніх фільмів), автор понад двох десятків книг. Його твори перекладені на 36 мов світу, в тому числі на англійською, німецькою, французькою, іспанською, голландською, турецькою та іншими мовами.
Курков – один з двох письменників пострадянського простору, чиї книжки потрапили в топ-десятку європейських бестселерів.
Фрагмент роману
Земля не слепая, она свои глаза даже на ночь не закрывает. Смотрит огромными зрачками – океанами, морями, и озерами – в темноту, в небо! Все видит и все отражает. И только никто не знает точно: сохраняет ли она увиденное в памяти. И если сохраняет, то как? И где ее память спрятана? Может из-за вот таких безответных вопросов, человек часто считает себя глазами земли, и пытается сохранить увиденное, пересказать его, записать и спрятать в архивы. И так человек пытается писать историю земли, хотя на самом деле пишет всего лишь историю, увиденную своими собственными глазами.
Человек привык доверять своим глазам, своим ушам, своей памяти.
Но одно дело: человеческий взгляд, другое дело: взгляд земли, бездонный и бесконечный. В нем легко утонуть и мыслями, и телом. В нем – в этих океанах, морях, и озерах – уже утонули миллионы людей. И тех, кто пытался писать историю Земли, на самом деле записывая лишь свою собственную историю, и тех, кто не пытался.
Есть одно большое различие между взглядом земли и взглядом человека. Земля всегда смотрит вверх, в небо, а человек – вокруг себя, иногда вдаль, иногда в небо, когда чувствует на себе чей-то взгляд, падающий оттуда. Земля смотрит в небо всегда. Земле безразлично все, кроме того, что сверху, над ней. А над ней всегда оно, то синее, то черное, то серое. А еще иногда солнце, иногда облака, иногда мигающий огонек авиалайнера или сверкающая, движущаяся среди звезд точка засланного людьми, сделанного ими из блестящего металла космического шпиона с обобщающим названием «Спутник». Эти «спутники» — единственная попытка человечества развернуть свой взгляд вниз, на землю. Наверное, первые ученые мечтали, чтобы взгляд земли и «взгляд» спутника когда-нибудь встретились. И чтобы спутник сфотографировал реакцию земли на эту шутку умных людей. Первые ученые уже умерли. А следующие забыли или не знали о замысле первых. Следующие пытались с помощью спутников разглядеть все тропинки в лесах и все корабли, особенно военные, на морях. И не было для них более серьезного препятствия в своем разглядывании земли, чем тяжелые, груженные снегом облака, спешащие укрыть землю белоснежной шубой, чтобы могла она перезимовать в тепле.
Вот и в этот раз спутнику, пролетавшему над Восточной Литвой, ничего не удалось рассмотреть. Он даже не заметил, как красиво на землю, уже месяц, как покрытую снегом, падает новый снег.
20 декабря 2007 года, около полуночи, тучи, освободившись от снега, очистили небо над лесом возле городка Аникщяй. Улетели на «дозаправку». И лес, отягощенный новым снегом на лапах елок и кронах сосен, перестал шуметь, затих и прислушался.
Над заснеженными кронами высоких стройных сосен на единственном в этом лесу холме, мигал красный огонек маяка. Таким же красным миганием сверху, из-под насупленного декабрьского неба, ему отвечал летящий самолет.
Чужой самолет, который не с этой земли взлетел и не на эту землю опустится.
Земля, питавшая корни этого леса, была не настолько мала, чтобы не нашлось места для взлетной полосы. Но и не настолько велика, чтобы загрузить собственными жителями свои же самолеты. Нельзя же обязать каждого литовца раз в месяц покупать себе авиабилеты и куда-нибудь улетать. Нельзя и опасно. Да и зачем, если есть море, речки, озера, если есть лодки и корабли?! И даже высокий маяк с красным огоньком посреди Аникщяйского леса и в трехстах километрах от морского побережья! Есть и железная дорога, и даже узкоколейка есть, по которой из Аникщяя до Паневежиса можно доехать. Есть все, чтобы чувствовать себя свободным и из-за этого чувства отказаться от спешки. Свободные люди никуда не спешат. Поэтому и опоздать не могут. Не спешат и чаще смотрят себе под ноги. А значит, и спотыкаются реже.
20-го декабря 2007 года без четверти полночь к шлагбауму возле села Шештекай, что затерялось где-то между Кальварией и Лаждияем на самом краю литовской земли, далеко от Аникщяйского леса, не спешно подошел старик. Подошел уверенной, но по особому шаткой походкой. Подошел и остановился шагах в пяти, прямо на дороге, которую этот шлагбаум своей полосатой стрелой перегораживал.
В домике, покрашенном в зеленый цвет, что стоял слева, горело два окна. Домашний, слегка приглушенный свет падал из них на заснеженную дорогу. И даже полосатый шлагбаум поблескивал, ловя на себе рикошет оконного света, ударявшегося сначала о снег, а затем разбрасывавшего свои желтые брызги по ближайшим к окнам окрестностям.
Дверь скрипнула. Вышел на деревянный порог пограничник без шинели. Задрал голову вверх, посмотрел на лампочку, висевшую под козырьком. Потянулся к ней двумя руками. «Видать, замерзла!» — Подумал. И, схватившись левой рукой за патрон, а правой – за нее, покрутил ее туда-сюда. И вспыхнула лампочка, разбуженная руками пограничника. А тот, довольный своим достижением, улыбнулся, вдохнул морозный воздух и выдохнул его паром. С полминуты он старательно делал вид, что не замечает старика, которого внезапный свет загоревшейся лампочки заставил прижмуриться и оглянуться. Но потом пограничнику стало не удобно, и он обратил на постороннего свой взгляд, и кивнул. Старик, наблюдавший за пограничником, кивнул в ответ и, достав из кармана короткого серого пальто с поднятым воротником старомодные карманные часы, открыл крышку циферблата. Без восьми полночь.
-Может зайдете? – Спросил вежливо пограничник.
-Может и зайду, — ответил старик, но с места не сдвинулся.
-Да заходите же, — повторил свое приглашение служивый. – У нас и чаек есть, и кое-что покрепче!
-Что же это? – Удивился вслух старик. – Вы всех подряд готовы к себе приглашать? Да и разве разрешено пить на границе?
-Сегодня можно, — вздохнул пограничник. — Сегодня такой день, что можно.
И он открыл дверь, зашел в домик и оглянулся. Старик поднялся по трем ступенькам, аккуратно занося над каждой не сгибавшуюся в колене правую ногу, заканчивавшуюся не тяжелым ботинком, как левая, а резиновым каблуком, прибитым к деревянной лодыжке.
В большой комнате пограничной заставы пахло корицей и гвоздикой.
На маленькой электроплитке пускал из носика пар синий эмалированный чайник. На подоконнике между двух вазонов со старыми алое стояла приземистая, не выше вазонов, бутылка «Жальгириса». Рядом — маленькие стопки. А на стене над письменным столом висел портрет президента Адамкуса.
Старик перевел взгляд с президента, на трех пограничников. Покачал головой.
-Кто ж так границу охраняет? – В недоумении спросил он.
-Мы закрываемся, — грустным, бесцветным голосом пояснил незнакомый офицер и развел руками, показывая, что больше он ничего сделать не может.
-Границу закрываете? – Переспросил старик.
-Наоборот. Открываем. А пограничный пункт закрываем, – сказал второй пограничник.
-И куда вас переводят?
-Кого куда, — вздохнул третий. – А я, наверное, уеду за нее, за границу, — он бросил не очень-то радостный взгляд в окно.
-Да, наверное есть такие страны, в которых не хватает пограничников, — задумчиво произнес старик после недолгой паузы. – Но эти страны или больные, или большие… Или и то, и другое!
Читати: Коли читати торішні поради самому собі немає сил… Фрагмент «Фріки Європи, або Експедиція за вином»
Читати: Хто така Олівія Кіттеридж? Уривок з роману Елізабет Страут
Читати: 10 найцікавіших українських і неукраїнських книжок 2016 року
Читати: Месопотамія — Персія. Уривок із “Зміїної сорочки” грузинського письменника Грігола Робакідзе
9 thoughts on “Шенгенська історія Андрія Куркова. Фрагмент роману”