Ганна Улюра: «Глубокое медленное чтение — состояние измененного сознания»

Недавно в издательстве ArtHuss вышла книга Ганны Улюры «365. Книжка на кожен день, щоб справляти враження культурної людини». Это 365 увлекательных новелл о 365 увлекательных книгах, охватывающих различные континенты, исторические периоды и темы. Yakaboo поговорил с автором этого сборника — о профессии критика, книгах про АТО, качестве украинских переводов и, конечно, о самой книге.

Про автора

Ганна Улюра родилась в 1977 году. Окончила Николаевский педагогический институт, после была аспирантура Института литературы им. Т. Шевченко НАН Украины. И следующие полтора десятка лет работала как профессиональный литературовед. Исследовала современную прозу и женскую литературу, защитила кандидатскую диссертацию, написала три научные монографии.

Впоследствии сосредоточилась на литературной критике. Ежегодно выходят ее 40 — 50 обзоров и рецензий на новинки украинской и переводной прозы, на «горячие» поэтические книги — украинские и переводные. Активно сотрудничает как литературный критик с порталами «Збруч», «Лівий берег», «ЛітАкцент», «Літцентр» та ін. Составительница книг Андрея Бондаря и Юрия Издрика. Популярная колумнистка газеты «День». «365» – первый нон-фикшн авторки, в котором легко объединены живая интонация и академическая точность.

Скольки книг в месяц вы читаете?

Более тридцати. Но этот вопрос слегка коварный. Скорость чтения и обдумывания прочитанного — сугубо индивидуальная опция. Те, кто читает медленно, любят так свысока бросить апарте: «Что можно понять, глотая книги одна за другой? Поверхностный народ!». Стоит отметить, что в ответ мой народ их нечасто обзывает тугодумами.

На самом деле это просто профессиональный навык, я его оттачивала десятилетиями. Более того, читаю одновременно несколько книг, это дает перспективу для интерпретации. Иногда и неожиданно одна книга становится ключом для другой.

Знаете, как профессор Ксавье надевает шлем и загораются огоньки на карте — опа, а вот и мутанты. Вот так и с одновременно читаемыми книгами, загораются разные огоньки, которые вдруг становятся системой отбора.

И нет, у меня есть кое-какая жизнь и кроме чтения (часто спрашивают такое, поэтому отвечаю заранее).

Когда читать книги — это профессия, на них не появляется аллергии?

В случае аллергии на книги ищешь другую профессию. Казусы профнепригодности среди профессиональных читателей случаются, как и в других сферах. Чтение делает зависимым, это знают запойные читатели.

По-хорошему, глубокое медленное близкое чтение — состояние измененного сознания. Но когда читаешь профессионально, то книги не просто воспринимаешь, а анализируешь нон-стоп. Не только книги, в конце концов. Любой текст. Это четкая профдеформация.

Во всех ситуациях видишь механизмы, приемы и логику событий, всех людей «читаешь» как персонажей и действующих лиц, определяешь, в каком жанре ты сейчас делаешь.

Впрочем, работая с книгами, в прочитанное ты уже не погружаешься с головой, эмоциональный контакт естественно ослаблен. Сил так не хватит сердцем отзываться на каждое предложение. Кстати, поэтому переход, скажем, с литературоведения как научных практик к литературной критике дается нелегко. В рецензиях должна присутствовать твоя эмоция, чистая желательно. И ей не место в науке.

Так что техники чтения для разных «литературных» профессий тоже надо актуализировать другие. Я никогда не смогу читать как редактор или как пиарщик, или как читает писатель или издатель. Мне этого и не надо.

Ваша книга називается «365: Книжка на кожен день, щоб справляти враження культурної людини» — а можно ли теоретически прочесть их всех за год? И обязательно ли читать их именно в этом порядке?

Практически их можно прочитать за три месяца, я это сделала. Но привираю: преимущественно я их перечитывала, а не читала, а это разные процедуры все же. Некоторые из них просто хорошо помнила из предыдущей читательской жизни.

Название ироничное, заметили? Это не список рекомендованой литературы на год; то есть, это не фото ландшафта, а карта местности, так сказать.

О, знаю! В идеале за год можно прочитать «365»! Мне этого было бы сейчас достаточно. А если серьезно, то нет, нельзя те все книги за год прочитать. За один день ни один человек на этой планете не прочитает «Людину без властивостей» или «У пошуках утраченого часу» или «Золоте руно» или «Ґендзі моноґатарі» (в ней 54 тетради если что, хотя в переводе есть только первые несколько томов).

Порядок книг в «365» вполне произвольный и рандомный (опять вру, потому что не всегда рандомный: последняя книга подбиралась тщательно, и еще штук тридцать внутренних рифм между соседними книгами, будет настроение — поищите).

Ничего более случайного за азбуку я не придумала, поэтому список книг в «365» представлен в алфавитном порядке. А чтобы еще больше подчеркнуть случайность книг и чтобы не создавалось впечатление, что «365» — это рейтинг (прости господи), то по алфавиту сгруппированы названия книг, а не имя авторов. Мне важны книги, а не те, кто их написал. Это коллекция такая, «365», где обручальное кольцо не менее важно, чем кукольный пони — все эти вещи памятны кому-то.

Можно ли производить впечатление культурного человека, не читая книг, или это обязательная опция?

Имею глубокое убеждение, которое в названии «365» отразилось: быть культурным человеком невозможно, разве что производить такое впечатление. Это природный механизм самозащиты личности, не быть, если сможешь, культурным.

Культура — система, которая нас ограничивает всякое во всех областях нашей жизни. Естественно, будучи голодным, отобрать у другого пищу. Мы этого не делаем, мы культурные. Или довольны, или культурные — без вариантов.

Мы читаем для того, в частности, чтобы учиться переживать опыт, нам непосредственно не доступный. Чтобы понимать других людей и поэтому лучше понимать себя. Но будем честны, наш опыт все равно нам ближе и ценнее. Какая разница, кто убил старика Карамазова, если тебе изменил твой бойфренд? Кому болит разъятрённая душа Антигоны, когда у тебя болит голова? Но чтение — идеальный тренажер для сочувствия. Вот даже не знаю, какую часть слова соболезнование отметить здесь — со— или —болезнование, «вместе» или «чувствовать».

Какие книги украинских издательств, вышедшие в течение последнего года, вы считаете такими, которые обязательно стоит прочитать?

Вопрос о последнем годе меня застиг врасплох, таких книг за год наберется несколько, наш разговор рискует сильно затянуться. Давайте поговорим о последних пару месяцах может, а?

Нельзя пропустить роман Миленко Ерговича «Іншалла, Мадонно, іншалла» в переводе Екатерини Калитко, это надо читать. «Середня стать» Джеффри Евгенидиса в переводе Анны Вовченко, действительно Большой роман. Надо читать мемуары Марины Абрамович «Пройти крізь стіни» в переводе Александра Михеда, если разбираешься в современном искусстве, а еще больше — если ничегошеньки в нем не понимаешь. Нельзя пройти мимо «Топографії пам’яті» Мартина Поллака в переводе Кристины Назаркевич, Поллака не советую в принципе игнорировать, это — человек-глыба. Абсолютно чистая и атмосферная книга — «Дитя землі» Сйона в переводе Виталия Кривоноса, исландская психологическая проза.

Этой весной-летом невероятное количество хорошей поэзии выдали. Вот просто видите поэтическую книгу, изданную в 2018, берите и смело читайте: Луцишина, Поваляева, Калитко, Беляков, Херсонский, Полежака, Хаддад и так далее.

С укрпрозой что-то без приятных неожиданностей, но назву одну книгу — роман Елены Захарченко «Третя кабінка – Лос-Анжелес». Это роман-семейная история, две семьи. Одна полтавская, одна волынская. Вторая мировая, послевоенные советы. Интересно.

А еще такое! Я вовремя эту книгу не читали, потому что писала «365», а она как раз этой зимой вышла. Но пришли к ней руки. И это была радость. «Mox nox» Тани Малярчук, повесть для подростков, но взрослым там есть чем поживиться, поверьте. Смешно и элегантно. О постапокалиптике и сложных духовных поисках летучих мышей-вегентарианцев.

Провокационный вопрос: зачем читать критику и рецензии, если можно потратить это время на чтение книг?

Этот вопрос — между любимый формат призыва дополнительной седины на голову литкритика. Раз в пару месяцев в ФБ возникает очередная беседа на повышенных тонах, почему нет критики и критиков, и мы — те, которые есть, — все делаем, если не пишем каждый по сто аналитических рецензий в год о новоиспеченных шедеврах современного укрлита. И параллельно раз в пару месяцев редакторы культурных порталов объясняют: литературная критика никогда не соберет нужного для монетизации количества просмотров, ее читатель — «искусственный».

Зачем читать критику? Потому вам это интересно. Или не интересно. Литературная критика в идеале — это то, что читаем после книги. Не рекомендация к чтению, а толчок к перечитывания.

Обсуждать прочитанное — естественная часть процесса чтения. Есть такое золотое правило литкритика: никогда в статьях не обращайтесь прямо к своему читателю. Я его все время нарушаю. Мне интересен разговор о книгах. Я подаю в рецензиях свое видение, интерпретацию определенного текста, и хочу услышать что-то взамен, чего не вижу в книге.

Критика дает основания сделать общение с таким-же-как ты читателем. Даже на те десять-двадцать минут, пока кто-то читает твою рецензию. Нет ничего скучнее разговора с автором о его книге (поверьте!). А вот разговор двух читателей бывает такой увлекательной, что ах. Правду говорю, я вот развелась из-за различных трактовок «Алисы в Стране Чудес» (ну, в частности из-за этого).

Улучшилось ли качество переводов на украинский последние годы? И почему к переводам так много вопросов — это потому, что труд переводчиков оценивается низко, или просто еще не появилось достаточное количество профессиональных переводчиков, так как книгоиздание недавно стало полноценным бизнесом?

Критика перевода и литературная критика о переводных книгах — в корне различное дело (вот не забывать бы об этом самопровозглашенным критикам переводов). Я не являюсь специалистом в первой области, и этого никогда не делаю. А вот писать о переведенных книгах, прочитав предварительно оригинал (ну, в идеале, конечно) — это наслаждение, мало с чем сравнимое. Не отказываюсь от наслаждений.

У меня есть любимые украинские переводчики, работе которых я доверяю и искренне им рада, и внимательно за ними слежу. Их немало самом деле, людей двадцать пять, наверное.

Скажем, например, украинские переводы из балканской и скандинавской литературы меня делают счастливой женщиной.

А поэтические переводы! Знаете ту серию переводной поэзии, которую выпускает тернопольской «Крок»? Невероятная работа, всегда «в яблочко».

Современная переводная литература (о классике отдельный разговор) должна выдерживать как раз эти две нагрузки. Быть современной, то есть подавать взгляд на события именно современника, даже если речь идет об историческом произведении. И переведенной — достаточно иной, чтобы быть интересной, но не настолько чужой, чтобы шокировать. Таких книг из года в год у нас все больше, и это радует меня как читательницу.

А вот об условиях работы украинских переводчиков, то спросите это у них. Думаю, они охотно, но вряд радостно, все сами расскажут.

Есть понятная тенденция последних лет — издавать книги об АТО. Как вы оцениваете качество этих книг? Возможно, должно пройти определенное время, чтобы авторы в полной мере переосмыслили, что происходит и начали писать об этом более глубоко? Не мешают авторам эмоции, потому что это слишком свежая рана, чтобы попытаться отстраниться и написать о войне глубже? Нужно ли вообще сейчас писать книги о войне?

Вы в своих вопросах так отчаянно пытаетесь подсказать мне правильный ответ, что мне становится неудобно. Боюсь, относительно корпуса литературы о нашей войне нет правильных ответов — однозначных и окончательных. Ежегодно выходит несколько десяток книг о войне на востоке. Разные — художественная и нехудожественная проза, поэзия. Разные — высокопрофессиональные и искренняя безоговорочная графомания. Разные — конъюнктурные и глубо отрефлексированный собственный опыт.

Поэзия сделала что-то невероятное едва ли не от самого начала войны (обращаю внимание на антологию «Листи з України» под редакцией Григория Семенчука, куда вошли стихи начала 2014-го). Поэзия у нас всегда была сильной, но по правде никто не ожидал, что ее арсенал позволит говорить так мощно на такие сложные темы. Невероятные влияния Целана, кстати. Стихи, написанные после поэзии. Так, оказалось, можно писать и о нашей войне. Ежегодно имеем поэтические книги, близкие к идеальным, как «Життя Марії» Жадана, например, или «Після Криму» Поваляевой. Правда, самые пошлые и бездарные поэзии сейчас тоже пишут о войне, «крови сердца», знаете, для хорошей поэзии недостаточно.

Для меня лучшая в настоящее время книга о войне — это эссеистика «Точка нуль» Артема Чеха. Те, кто возвращались оттуда, мне рассказывали: «Ты не понимаешь! Там столько любви!». Вот до этой книги не понимала. А в ней — какое-то чистое концентрированное агапэ.

Что касается художественной прозы, то все тоже по-разному. «Мовою бога» Стяжкиной, «Довгі часи» Рафеенко, «Укри» Жолдака, «Інтернат» Жадана — этапные произведения, это понятно и очевидно. Из новенького — «За спиною» Гаськи Шиян — такой неожиданный и жгучий роман о войне-в-тылу, даже так: войну-в-теле (книга слегка задерживается с выходом, но вот-вот будет, как свидетельствуют предпрезентации).

Нужна дистанция, чтобы появился «наш Ремарк»? И да, и нет. Война в прозе осмысливается из четырех позиций — Участник, Современник, Потомок, Свидетель. Ясно что с этих позиций пишутся разные произведения, и идет речь о различных дистанциях. Мне интересна чисто литературная штука одна. Каждый пишет военную прозу, ориентируясь на те образцы, которые ему ближе. Кто актуализирует советскую «лейтенантскую прозу», кто Юнгера, кто прозу «потерянного поколения», кто балканскую послевоенную литературу, кто-то пошел искать достойного художественного языка в боевом фэнтези. Обнажаются методы, очевидными становятся ресурсы. Чисто с точки зрения литпроцесса, очень интересно. Чисто с человеческой точки зрения больно, ибо имеем такой повод для появления хорошей литературы, что лучше бы и не надо.

Посоветовали бы вы молодым людям, которые любят книги, становиться критиками? Или это пока неблагодарная профессия?

Посоветовала бы найти нормальную работу. Профессия литературного критика на самом деле сложная. И срок полнокровной жизни в этой профессии — от силы лет пять, выгорание наступает очень быстро, это вопрос ограниченного психологического ресурса. Это если не считать критику за хобби или развлечение, а системно и последовательно в ней работать. Так что «золотой парашют» готовьте заранее. И знаете, условием для работы литературного критика не должна быть любовь к книгам. Не надо любить книги, надо их понимать.

[irp posts=»28629″ name=»10 несподіваних фактів про Оксану Забужко «]

[irp posts=»28686″ name=»Про що поговорити за вечерею з Лесем Подерв’янським»]