Этот обзор не совсем о травелогах. Названия стран в заголовке — это три большие раны нашей цивилизации, рядом с которыми бывал известный журналист-репортер Рышард Капущинский.
Его называют «императором репортажа», «журналистом века». Капущинский — очень известный польский автор, которого отметили большим количеством международных премий.
Он был свидетелем 27 революций в странах третьего мира.
Фото: Culture.pl
Украинцы знакомы с такими явлениями. К сожалению, и, видимо, на счастье. А благодаря Издательству 21 могут окунуться в мир щемящего и объемного репортажа из революций других стран. Материал Капущинского изложен в разных, но очень оригинальных литературных формах.
Ще день життя: Ангола
Салман Рушди писал об этом произведении так: «На протяжении почти всей книги его изображение ужасов кажется намного важнее, чем то, что происходит „на самом деле“. Однако в последней части начинают появляться факты».
Это касалось сочетания содержания и структуры в книге. И мы посоветуем идти по намеченному пути автора — сначала читать репортаж, а затем справочную информацию. Именно так вы вместе с героями описанных событий проживете тот же, еще один день жизни.
Сама жизнь не в центре, а в глубине
Рышард Капущинский не стал формировать свою книгу из бесед и монологов известных людей. Его репортаж в истории об Анголе скорее напоминает дневник. Наблюдение Рышарда тесно переплетены с собственными чувствами, эмоциями, а также — инстинктами.
Его герои, реципиенты, субъекты исследования… Как хотите их воспринимайте, но они — «двое стариков Дон Силва, торговец бриллиантами, и его жена, дона Эсмеральда, которая страдала от рака». Вот с кем Рышард проживал тот день. По соседству, а не с высоты нетронутой позиции, не с расстояния международного иммунитета.
Еще у него была молодая пара — Артуру и Мария.
«Марія сприймала мене за людину, яка готується до самогубства, оскільки я сказав їй, що залишаюся в Луанді до Дня незалежності Анголи, до 11 листопада. На її думку, до цього часу від міста не залишиться каменя на камені.»
И где-то здесь читатель начинает понимать намек художницы Анны Степиной с черной коробкой на обложке. Она простая и мобильная, содержит что-то из жизни. А возможно и саму жизнь.
Люди стремятся уйти от реальности, но изменить ход событий не удается. Поэтому обостряется желание жить. Простые коробки, которые успокаивали возможностью спасения. Но автор видел и другое: когда ящики, контейнеры для вывоза состояния брали на себя роль тех состояний. Так же поражали и сверкали ценностью, но были ли достойны еще одного дня жизни?
Шахіншах: Иран
Структура этой книги чем-то напоминает ту тесную привязанность к вещам, которая есть в «Музее невинности» Орхана Памука. Репортаж напоминает литературное чудо, созданное из музейного каталога, переписи ценностей. Однако экспонаты Капущинскому пришлось отыскивать самому.
В частности, в Капущинского, рассказать читателю о революции в Иране помогли кассета, заметки и тринадцать фотографий. Еще никто так не описывал фотографии. В каждой из них живая история, что расплетается автором по небольшой ниточке: по характеру, точки зрения человека, из общей обстановки на заднем плане, которая перерастает в большой талантливый рассказ об истине.
О силе власти, убеждениях, идеологии, о недоверии к ближайшим через тотальный контроль и, наконец, о сносе памятников, и о мятежниках.
«Кожна революція — це змагання двох сил: структури та руху. Рух атакує структуру, прагне її руйнування, структура захищається, хоче знищити рух.»
«Обік Разака існує великий світ — світ шаха, революції, Хомейні та заручників. Усі про нього говорять. Але ж світ Разака — більший.» (Разак- дев’ятнадцятирічний годувальник сім’ї.)
Большое внимание в рассказе автор уделяет идеологии и тотальному контролю. Но не теории и историческим данным, а чувствам людей и их судьбам, которые развивались на таком фоне.
Музей Орхана Памука: что делать с вещами, которые не отпускают?
Імператор: Эфиопия
Если предыдущие два репортажа автора за этим описанием усматриваются вам слишком тяжелыми, например эмоционально, то, чтобы открыть для себя Капущинского, начните с «Императора».
Первый раздел этого невероятного повествования, в своем фундаменте имеет воспоминания приближенных императора, и называется «Трон». Более символического и точного начала от Капущинского не стоит и ждать. Именно вокруг трона, не более, чем вокруг личности, существовал тот ореол святости. Именно трон породил всю ту диковинку, которой покорялись люди, и поэтому иногда абсурдному порядку, который, наконец, решили сдвинуть с точки покоя в Эфиопии.
Беседы о правде
История построена из коротких, но очень насыщенных информацией и эмоциями бесед с людьми, которые были приближены к императору. Некоторые открывали свою должность и личное отношение. Некоторые, раз и навсегда поражены строгостью режима, велели оставить только инициалы с точками.
Фото: Wyborcza.pl
«З.С.-К.: …а позаяк тривала чистка, кожного дня, коли наближалася година призначень — а отже, і відставок на нас, старих чиновників палацу, нападали застільні дрижаки.»
Капущинский и сам комментирует, между этих разговоров, приправляя каждый факт горстью точных метафор, ничем иным как собственно пережитыми ощущениями:
«Ці трійки в джипах так призвичаєні до смерті, що їхні шофери водять автомобілі як самогубці…»
Когда жизнь одного затмевает тысячи других
Капущинский собрал в своем репортаже рассказы об одежде, еде, росте, весе, хитростях, церемонии императора, о замысле, попытках, провалах и результате переворота. Все факты переданы автором из уст приближенных и этим невероятно увеличивают желание узнавать все больше и больше.
Фото: culture.pl
Каждый новый шаг, описанный Капущинским как приближение к революции, заставляет задержать дыхание и спросить себя: «вот сейчас?» или «это здесь начнется?». А меткие сравнения и характеристики личности императора оставляют после себя хорошее представление о том, как он себя любил:
«Буває, що він наближається до зграї фламінго, але це полохливе птаство відразу втікає й імператор усміхається, бачачи створіння, які відмовляються йому підкорятися.»
Несправедливые контрасты
Капущинский в своей работе «Император», пожалуй, наиболее отчетливо играет на контрастах: блеск королевского дворца и вес обеденных столов здесь объединены с грязью улиц и очередью босоногих за объедками из императорского праздника. Яркая международная жизнь — с искусственностью и условностью благосостояния внутри государства. Гласные речи и «шаги к развитию», звучащие сверху — с реальным упадком и чувством несправедливости снизу…
Читать тем, кто ищет истину
Все три работы автора достойно представлены в украинском переводе. Книги напечатаны на качественной бумаге, которая создает нужный комфорт для чтения.
Капущинский открывает правду, какой он есть, мотивирует ценить жизнь, анализировать информацию, которая к нам приходит из разных источников. Раскрывает некоторые интересные аспекты работы репортера. Книги найдут свой спрос у журналистов, историков, политологов, также, как и в заинтересованного широкого круга читателей с разными предпочтениями.
13 thoughts on “Когда на кону жизнь и власть. Рышард Капущинский — об Анголе, Иране и Эфиопии”