Метод проб и ошибок на примере одной жизни

С первых нескольких страниц этого романа мне захотелось воскликнуть: «Да это же мечта любого романиста». Такой роман мечтают написать много писателей. Мне так кажется. По крайней мере, должны об этом мечтать. Написать такую историю, в которой герой может все переиграть. Снова и снова.

Именно такую история придумала британская (хотя родилась в Нью-Йорке) писательница Кейт Аткинсон. Уже известная и признанная писательница. За первый роман получила Behind the Scenes at the Museum (1995) получила Уитбредовскую премию (та, что сейчас Costa Book Awards). Уже в нем была главная героиня девочка Руби Леннокс, тяжелая женская доля с кучей детей и страшный XX век, и его влияние на героев (так, в статьях любят подчеркивать, что в этом году Аткинсон обогнала «Прощальный вздох мавра» Рушди). Затем были романы Human Croquet и Emotionally Weird. А между ними еще серия романов о частном детективе Джексоне Броди. О них ничего не могу сказать, потому что не читала. А в 2013 у Аткинсон выходит роман Life After Life («Жизнь после жизни»), и за него она получает снова Косту.

Это все лишь к тому, что Аткинсон уже известная и выписаная писательница. Здесь нет никаких волшебных чудес, или еще чего-то магического. Здесь есть магия кропотливо труда, а еще мастерство, которое в «Жизнь после жизни» очень чувствуется.

Купиться на сюжет этой книги очень легко. Именно он меня и подцепил. Читать книгу о человеке, который перерождается снова и снова, чтобы изменить свою судьбу к лучшему? Пожалуйста, только за счастье. Но если бы эта вся история была написана не искусно, неубедительно, она бы выглядела очень искусственно. Ведь, вы понимаете, реализма здесь мало. А Аткинсон этом пишет так, как будто действительно была некая Урсула Тодд и она сделала все (даже больше!), чтобы изменить историю не только свою, но и этого проклятого двадцатого века!

Рассказ начинается с ее рождения. И ты видишь эту темную комнату в британском имении, и чувствуешь холод и зиму, и врач опаздывает. И что младенец еще немного и умрет. И он умирает. Вот так в начале книги умирает главная героиня. Затем эта дата еще будет выныривать в книге не раз. Ведь Урсула очень упорная, и она очень хочет жить.

Именно вот эти «мертвые младенцы» меня и перепугали в начале. Слишком они были убедительными. Слишком эта милая ее мать Сильвия выглядела реальной, чтобы было легко воспринимать эту историю.

Любовь к книге пришла неожиданно. С первой фиксацией «особенности» Урсулы в семье. Тогда мать отправила ее к психологу, военному психологу. Который на самом деле работал с травмированными военными Первой мировой. Поэтому 10-летняя девочка с мотивами реинкарнации оказалась для него очень интересным собеседником. Поэтому он никак не мог воспринять ее десятилетие. Вот здесь, в этих ироничных разговорах, легкости и отстраненности героев — на фоне реальных, исторических проблем (посттравматический синдром!) И возникла эта любовь.

Признаюсь, что Урсула оказалась очень моей героиней. Аткинсон удалось так тонко передать жизнь ребенка, а затем женщины, которая перерождается, но сама этого не осознает. В ней живет лишь какое-то чувство тревоги, зыбкости мира — и это ощущение особенно для меня ценно. Оно мне напомнило другого героя, который ничем сюжетно не похож на Урсулу, разве что он тоже не знает, кем он был и есть — да, это Аустерлитц Винфрида Зебальда. И это один из самых тонких, на мой взгляд, героев.

Поэтому, Урсула Тодд — это вполне «междувременное» создание. Мало того, что она постоянно между прошлым и будущим, и порой настоящим, она вообще не знает, какому она миру принадлежит. К тому же это очень начитанный, культурный, умный человек, несмотря на ее растерянность. И это, конечно, от матери англичанки, верной жены Сильвии. Здесь собственно можно о каждом герое, члене семьи расписывать по абзацу, если не больше. Эти все герои становятся такими родными благодаря своей выразительности. И поэтому так радует, что у этого романа есть своеобразное дополнение God in Ruins (история о брате Урсулы, Тедди, роман написан через два года, и тоже имеет уже Косту).

А еще «Жизнь после жизни» — это искренний и болезненный рассказ о жизни Лондона во Вторую мировую во время бомбежки. Это страшно читать, но этому верится. Вот таким рассказам я почему-то больше верю, чем романтике Энтони Дорра (ну простите).

А еще (еще одно «а еще») через эту всю женскую (нет не по стилистике, а потому, что в центре все же Урсула) и детскую историю проступает целая куча предельно важных проблем. Как-то моя коллега-блогерша обронила о том, что автор умеет очень тонко, на фоне, проговорить целый ряд важных вещей. И я с ней тотально согласна. Здесь и семейное сожительство с братьями-сестрами, вопрос любимцев, и традиционные и не слишком взгляды на супругов, здесь и чистой воды насилие в семье с # янебоюсьсказати, хотя она сначала боялась, и осуждения, более того непонимание со стороны матери (именно с того момента она для меня, может, и для других читателей, перестала быть этой солнечной хорошей Сильвией), и любовь отца, и оккупация, и Вторая мировая, и синдромы и тд и тп. И все проходит на фоне, ну понимаете, как в жизни.

И даже история с Гитлером выглядит уместно. Это очень милое дополнение, хорошее. Не главное, если это так может выглядеть со стороны. Это просто такой месседж в сердце людей, и все. Это выглядит понятно.

Признаюсь, что такого удовольствия от романов, толстых книг уже давно не получала. Аткинсон очень хороший рассказчик. Дочитав, я не могла уснуть, потому что не хотелось покидать эту историю. Она очень полная, энергичная, и «затягивает», но при этом у нее все на месте. Очень жду следующей встречи с этой писательницей. Надеюсь, что в ближайшее время украинские издатели на нее также обратят внимание, раз уж пошла такая волна переводов хорошей литературы.

Ксеня Ризнык, Етажерка