Дважды по пять. Книги о женщинах-художницах

Где-то две недели назад я лениво ковыряла прочитанное, выискивая в классических книгах «признаки» женских профессий. Мнение о том, что в золотые времена хрустящей Булки госпожи все, как одна, сидели дома, украшая своим лицом жизнь, немного преувеличена. Но, если в свежих исторических романах, которыми я так увлеклась, разнообразие занятий для женщин (хорошо, не всегда оплачиваемых, но) иногда является существенным двигателем сюжета, то как раз классики-классики, похоже, больше тяготели к полуабстрактным Королеве Дома, Несчастной Крестьянке, Городской Нищей / Мелкой Воровке, (гораздо реже) Работнице — ну и еще к гувернанткам или учительницам досыпали, но к этому больше писательницы склонялись. Поэтому идея составить большой список «Классические героини с интересными профессиями» пока переехал в ящик, зато упоминание об одной такой селф-мейд вумен помогла составить очередную подборочку читаемого / желаемого. Вы обращали внимание на то, как мало книг о женщинах-художницах?

(Найти объяснение этому факту нетрудно: артистическая судьба — она сильно не для всех, для этого нужен талант и ресурсы и возможности его развивать. У женщин обычно до сих пор с этим хуже — здесь и сопротивление среды, и семейная «вторая смена», и комплект дилемм, с которыми мужчины могут ни разу не встретиться. Тем не менее, художницы есть, и книги о них тоже есть, хотя их гораздо меньше, чем текстов о, скажем, писательницах)

Итак, первая книга, которая приходит в голову среди читаемого, это как раз та самая классика-классика.

Так, пунктом первым является «Незнакомка из Вилдфел-Холла» — второй (и лучший) роман младшей из сестер Бронте. Текст для раннего викторианства неординарный, потому что про  аморалку. Основная аморалка — это большой спойлер, но главная героиня, зарабатывающая себе на жизнь, — случай тоже не очень привычный. Все очень прилично, но немного неожиданно, ведь Хелене удается капитализировать стандарт воспитания порядочной девушки — она ​​пишет пейзажи на продажу. Не ахти какое высокое искусство, снобы презрительно хнычут, но как-то прокормить себя и домашних молодой женщине удается.

Пункт второй — еще более необычная книга, поскольку здесь речь идет о женщине, которая не может рассчитывать на артистическое признание, но потихоньку поднимает руку на Каноны! Главная героиня «Пурпура» имеет специфический приданое — фамильный секрет производства драгоценной краски, который способствует карьерным перспективам ее мужа-кондотьера в ренессансной Италии, ведь захват Константинополя уничтожил привычные поставки к папскому столу. Но в самой Анны отношения с цветами не политические. Как, кстати, и с перспективой.

Но даже женщины, которые реализовались в искусстве, не свободны от того, чтобы доказывать: их занятие — это и есть искусство. Джесси с «Кресла русалки» (пункт три) — художница-колажистка, к творчеству которой относятся довольно скептически. Но искусство в этом романе Сью Монк Кидд — не главная тема. Больше внимания уделяется депрессии, семейным тайнам, перегоранию чувств в браке и особенностям монашеских обетов. И все это — в декорациях крошечного островка в Каролинского побережья.

Как-то все очень удручающе получается. Поэтому следующие пункты будут более веселые и детские. Четвертый — “Марта з вулиці Святого Миколая” Дзвинки Матияш. Это довольно модная украинская подростковая подростковая повесть, которая мне не понравилась, потому что она не подростковая. Ну, или там изображены какие-то слишком своеобразные подростки. До сих пор не могу понять, как можно вокруг подчеркнуто непростых тем (инвалидность, смерть близких, творческая реализация, неожиданное старшим ребенком рождения младшей) вышло накрутить настолько внутренне бесконфликтный текст, но сейчас не об этом. Ибо тема творчески одаренного ребенка, у которого время от времени загорается звездочка во лбу, здесь дается действительно хорошо.

Ну и напоследок, пятым пунктом, пусть будет «Город костей». Подростковая беготня в урбан-фэнтези-формате радует тем, что и Клэр, и ее мама — художницы, и это наконец влияет на сюжет, с книгами этого жанра случается крайне редко.

Теперь остается желаемое.

Здесь с первым пунктом получается интересно, потому что на самом деле я эту книгу уже прочитала почти на треть, но отложила, когда там начались брачные танцы, которые еще в детстве дразнили, как сериал смотрела. Но я вернусь, потому что «Все реки текут» как раз тот тип исторических романов, на котором меня повело — медленный, спокойный, с кучей бытовых подробностей и интересной главной героиней. Капитанское будущее в Филадельфии Гордон еще впереди, а пока Дели учится живописи и зарабатывает колоризацией черно-белых фотооткрыток.

Вторая книга — роман одной из самых выдающихся американских писательниц современности — вообще-то о главном герое-мужчине. Но здесь весит окружающее — артистические круги в Мексике первой половины 20 века. Среди центральных женщин-персонажей… Правильно, Фрида Кало. И мне интересно, какова ее версия в исполнении Кингсолвер.

Держа курс на исторические романы о женской реализации, перехожу к третьему пункту. «Парижская зима» — книга о том, может ли стать художницей английская девушка, если поедет учиться во Францию (и искать, а как вообще там прожить).

Четвертая книга похожа по сюжету, но принципиально отличимая в деталях. В «Под широким звездным небом» говорится о том, может ли учиться живописи в Бельгии и Франции женщина, если она — американка средних лет, что оставила мужа, но забрала с собой троих детей. А тут еще симпатичный молодой шотландец на горизонте нарисовался. Стоит ли госпоже Фанни ван дер Грифт Осборн отвечать на ухаживания того милого мистера Стивенсона?

Ну в пункте пятом художественно-жизненные страсти также кипят. Может ли стать художницей японская девушка? А если у нее отец — художник, и все, чего от нее ждут — это самоотречения, в том числе творческого в специфической форме? А если отец — не просто художник, а сам Хокусай?

Ксения Сокульская, блог Vaenn’s.