Ханья Янагихара «Маленькая жизнь». И что с ней не так?

Поскольку я уже вышла из того возраста, чтобы дочитывать художественные книги, которые мне не нравятся, то можно понять, что если я таки закончила «Маленькую жизнь» на 700 страниц, то эта книга мне понравилась. Хотя у меня и возникло много вопросов к автору. Часто мне хотелось ей кричать «не верю!».

Но давайте обо всем шаг за шагом. Начну с того, что мне понравилось.

Нью-Йорк, главные герои, каждого из которых я нежно полюбила, и каждому могла бы стать лучшей подругой (кроме Джуда, но об этом позже). Да что там говорить я бы мечтала с каждым посидеть за бокалом вина и поговорить о жизни, искусстве, архитектуре. Здесь просто шикарно подано детали о профессиональной жизни четырех друзей (детали ниже), об их художественно-богемной-академической тусовке, о всех приемах-вернисажах-премьерах…. Ну, вот кто не мечтает хоть немножко, ну, хоть маленьким сокровенным уголком своего сердца о такой жизни? Я никогда не поверю, что вы об этом не мечтали (думаю, каждый читающий человек мечтает о чем-то таком, но тут я очень предвзята и сужу только по своему опыту 🙂 Тем не менее, именно через эту шикарную атмосферу Нью-Йорка, думаю, все и любят этот лонгрид. Ну, и через просто эпическую дружбу главных героев.

Кто же они такие эти главные герои нашего времени?

А вот они собственной персоной: адвокат Джуд (как раз главный персонаж с тяжелыми психологическими проблемами, связанными с трагическим детством), архитектор Малколм, художник Джи Би, актер Уильям. Читать об их жизни с первых лет университета к практически до старости (а иногда и смерти) — для меня было одним удовольствием (о смерти удовольствия мало, но как жить, если не умирать, правда?)

Джуд — очень особенный человек (Post-sexual, post-racial, post-identity, post-past (94), он пережил много всего трагического в детстве, прошел через настоящий ад, и в колледже все изменилось. Каким-то чудом он притягивает к себе совершенно фантастических людей, как вот эти его друзья, а потом и преподаватели, и коллеги, и менторы, которые его обожают, во всем помогают и казалось бы, вот жизнь наладилась. Нет, не так просто убежать от своих демонов из прошлого. И как говорил Метерлинк, «жизнь, которая не стремится к жизни, ищет пути к смерти». Итак, почти половину книги мы смотрим, как человек делает все, чтобы эти пути найти. Я написала «каким-то чудом», потому что на самом деле не очень понятно, какой именно этот Джуд, из того, что мы видим, трудно проглядеть в нем человека, через которого другие жертвуют своими жизнями. Да, мы видим его сквозь перспективу других, тех, кто его очень любит, но по вероятности описания самого героя у меня много вопросов. В то время как другие могут идти на большие жертвы ради него, сам Джуд способен лишь чувствовать стыд, и он сам мало что готов сделать ради спокойствия тех, кто его любит. Единственное, что его отличает, это очень эгоистичное поведение, я вам скажу.

You understood that proof of your friendship lay in keeping your distance, in accepting of what was told you, in turning and walking away when the door was shut in your face instead of trying to force it open again (73).

И вот тут начинаются мои вопросы и мое собственное непонимание: как так может быть? Почему бы не дать ему хоть какой-то шанс на свет в конце беспроглядного бедствия? Причем у Джуда столько поддержки, столько ресурса (как сказали бы психологи), который может вытащить его из самой, казалось бы, пропасти.

Вообще я не поверила в то, что можно так себя не любить и постоянно себя наказывать (и здесь я не противоречу сама себе, потому что в это же время он не перестает быть эгоистом), когда все вокруг тебя любят и жертвуют многим только для твоего примерно странного чувства защищенности. В этом плане, мне гораздо правдивее показалась книга Питера Хёга, которую на русский перевели как «Условно пригодные». Там тоже у главного персонажа тяжелое детство, интернат, и там есть такая сцена, которую я помню уже лет 15 (вот это сила литературы!), когда этот персонаж под холодным душем и, чтобы ему как-то облегчить этот опыт, его подруга стоит в этой холодной душевой и ждет его, а он думает «если хоть раз в жизни ради тебя кто-то такое сделает, ты уже не сможешь быть несчастным» (я могу ошибаться в деталях, но смысл такой), и знаете, я как-то больше верю Хёгу. Я хочу верить, что с людьми, которые о тебе не только заботятся, а какие каждой клеткой тебя так любят, как друзья (а впоследствии и его опекуны) любят Джуда, то ты уже не сможешь быть таким несчастным.

He had all sorts of rules he’d constructed for himself over the decades, based on lessons someone must have taught him – what he wasn’t entitled to; what he mustn’t enjoy; what he mustn’t hope or wish for; what he mustn’t covet – and took some years to figure out how to try to convince him of their falsehood. But this was very difficult: they were rules by which he has survived his life, they were rules that made the rules explicable to him. He was terrifically disciplined – he was in everything – and discipline like vigilance, is a near-impossible quality to get someone to abandon (351).

Еще один крупный вопрос к автору, который только ленивый не ставил, поэтому и я его поставлю: когда происходит действие в романе? Я понимаю, что это примерно наше поколение, но в романе и тогда, когда героям 20 и тогда, когда им 50, у них есть мобилки, кроме того, все это время описано такое беспроблемное принятие гомосексуальных отношений, просто трудно понять, когда наступил этот парадиз? Они живут в будущем? Хотя вот это ощущение, что они — это мы, очень сильное. У нас столько общего — проживание дружбы, отношений, развитие карьеры, постоянные поиски «своего», вывод этого «своего» в ранг культа, — что ты веришь, что они — это наше поколение, но какое-то такое растянутое во времени.

How did you know that it was time to give up? …. In earlier, more rigid time, less encouraging (and ultimately more helpful) decades, things would be much clearer: you would stop when you turned forty, or when you got married, or when you had kids, or after five years, or ten years, or fifteen… Somewhere, surrendering to what seemed to be your fate had changed from being dignified to being a sign of your own cowardice. There were times when the pressure to achieve happiness felt almost oppressive, as if happiness were something that everyone should and could attain, and that any sort of compromise in its pursuit was somehow your fault (41).

И все же книга мне понравилась.

Если смотреть на Джуда более метафорически, то он может воплощать собирательный образ всех нас — детей конца 20 — начала 21 века. Мы такие же «беспорядочные» как Джуд. Посмотрите вокруг, это мы — post-sexual, post-racial, post-identity, post-past. Мы так боимся своего прошлого, мы так боимся не вписаться в сообщество других (особенно, если подумать, сколько нас эти сообщества чисто географически постоянно меняет), мы так боимся действительно узнать, кто мы, что начинаем бояться всего. Anxiety (тревога) — это наше проклятие, единственное спасение — психоанализ, но уже и он нам не очень помогает, потому что психоанализ — это о прошлом, а мы уже post-past. А, может, у нас и есть шанс? Жизнь покажет! Сегодня у меня хорошее настроение, значит, я в нас верю!

Я вам советую читать, но только тогда, когда у вас самих пока нет депрессии или тревожных состояний, иначе может быть физически трудно. Не травмирует себя.

Читать: 7 толстых романов на долгую зиму

Юлия Юрчук, блог Reading Mouse