Ландшафты для «Двенадцати обручей»

Если бы вам случайно захотелось почувствовать себя причастным к хорошему маршруту хорошим романом (украинским!) и максимально пропустить его через себя, то я бы посоветовала «Двенадцать обручей» и дорогу на Поп Иван Черногорский. 25 километров лугами, лесами, зарослями можжевельника и мимо цветущие рододендроны — так эту литературу можно одновременно любить и ненавидеть (или вспоминать, как весной обещали себе бросать курить и увеличивать кардионагрузку в спортлайфе).

Я не слишком опытный путешественник, но точно могу сказать, что сердце свое потеряла где-то в Черногории. И то очень легко и непринужденно, дорогой с фестиваля Meridian Czernowitz неожиданно свернула с Франковской трассы где-то в направлении Бребенескула (30 с хвостиком километров в белых конверсах, представьте себе мою глупость). Зато после этих путешествий очень радостно возвращаться домой и еще неделю отмывать запах костра с волос или перебирать растеньица, которые на самом деле эндемики Карпат, или составлять гугл-карты и считать пройденные километры. До этого я и представить не могла, что горы — это кайф и класс, но Карл-Йозеф когда-то писал в своих письмах из Украины, «Все, чего мы себе желаем, о чем думаем и чего надеемся, обязательно с нами случается. Штука только в том, что всегда слишком поздно и всегда как-то не так. И когда это предстает перед нами, даже не узнаем его в лицо. «И когда я мечтала о месте для побега, то и представить не могла, что им станет Черногорский хребет. И почувствовала его не сразу (попробуй его почувствовать, когда единственные слова, которые можешь произнести первые 10 км — это «оставь меня под той елью» и «не было здесь никакого довбуша»).

Но возвращаемся к Андруховичу. «12 обручей» — это Карпаты, Антонич, любовь, Австрия, алкоголь, сырник, поэзия, персонажность масок, истории, моделирования действительности. Роман, где герои — не так люди, как послушные персонажи в руках автора, к тому же с гиперболизированными чертами, которые очень тяжело полюбить. Эта персонажность больше всего нравилась мне, когда читала текст впервые, и еще больше тронула, когда перечитывала его недавно. А все потому, что любить хочется живых людей (даже в художественной литературе), а не персонажей. А в Андруховича любишь атмосферу. Герои попадают в карпатское пространство, санаторий в помещении старой обсерватории в котором четко угадывается одна из вершин Черногоры. В тексте присутствует также и Львов — «средокрестие утерянной Европы» — прежде всего, дом Антонича. Андрухович в университетский период написал дипломную работу об Антониче и точно знал детали его биографии, однако очень эффектно добавил ей художественности и превратил поэта двадцатого лет на члена клуба «27», который якобы умирает при загадочных обстоятельствах, а на самом деле до сих пор ходит по улицам Львова, восхищается красотой юности и общается с молодыми девушками. В конце концов, это же в Антонича “палючі строфи хлопець креслив, весни дванадцять обручів”. Определить обручи — задача этой девушки Коли, придуманное для нее старым профессором (может Антоничем снова?), чем она и занимается на протяжении сюжета:

* * *
— Ну, перший обруч — це напевно… пояс невинності на дівчатах.

* * *
— А другий… Другий — це напевно… такий танець, коли всі танцюють у колі. Ну там, стелять хусточку
на підлогу й усі з усіма цілуються.

* * *
— А третій обруч — це обійми мого далекого милого…

* * *
“Четвертий обруч — це обійми теплого вітру, кружіння енергій”

* * *
тому що вона була захищена п’ятим обручем весни — своєю зеленою неторканістю.

* * *
(“шостий обруч — це залізне кільце двобою велетнів”)

* * *
(“сьомий обруч — це коли з кимось раніше не знайомим почуваєшся легко
і вільно, ніби сто років знаєшся”)

* * *
восьмий обруч — це коли стискається серце

* * *
Бо дев’ятий обруч — це коли залишаєшся сам на сам і від цього нікуди подітися.

* * *
(Десятий обруч — це полон, з якого неможливо
повернутися, нічого не втративши, визначила для себе Коля приблизно тієї ж хвилини)

* * *
бо одинадцятий обруч — це коли двоє стають одним

* * *
дванадцятий обруч. Це — коло вічності, початок і кінець в одному, Альфа і Омега, всі ми і кожне з
нас…

Другие герои выполняют свои запрограммированы роли, то есть соревнуются, играют в шахматы, снимают клипы, бьются на мечах, пьют ореховку в подозрительном генделе, мечтают о романе, о новых опытах, представляют ситуации, видят удивительные сны и делают другие вещи, которые предстоит делать героям, а не настоящим людям. Однако эта ситуативность обостряет взгляд на очень конкретных простых деталях, очевидно в то время важных для автора. Например, на ежедневной любви — привычной, недооцененной, сильной. Или азартном соревновании, которому не может противостоять ни одна условная культура.

Относительно практических советов для романтизации путешествия — рекомендую добираться до села Шибеного Верховинского района (не забудьте паспорт, потому что пограничная зона), оттуда — к озеру Маричейка (где русалки должны были забирать молодых красивых ребят, и не забирают) и на Поп Иван рассматривать обсерваторию, тогда через гору Смотрич в село с колоколом с румынским названием Дземброня (люди ходят туда и назад, но честно скажу — тяжело представляю, как они царапаются на Смотрич, не рискуйте :). По словам самого Андруховича, Обсерватория — «особый реликт межвоенной архитектуры, обломок того мифического львовско-варшавской-венско-парижского вектора, о котором сегодня циркулируют только слухи и догадки. Это сооружение и это структура, жилье, мастерская, цитадель, академия, библиотека, залы для конференций, танцев и гимнастики, салон, бассейн, машинное отделение, ресторан, электростанция, котельная, анфилада кладовых, а еще подземелья и множество других загадочных помещений с вечно закрытыми дверями ,, это ковчег, это комплекс. Это комплекс Европы, здесь, в самой дальней из ее окрестностей, на границе с не-Европой, в самом центре Европы». Теперь за восстановление Обсерватории на горе Поп Иван взялись поляки. Ну и, конечно же, почитайте ЮА (не забудьте об эссе «carpathologia cosmophilica ‘) — кроме хорошего романа, для таких сторонников Патриарха, например как я, там куча аллюзий, отсылок и самоцитирований, которые так приятно находить. А еще юный Антонич. Ну и “Я ніколи не говорив би про місяць комусь, мені байдужому. Я ніколи не біг би услід за кимось, мені байдужим”.

Источник: блог Book&Breakfast